DOI: 10.31860/0131-6095-2019-1-254-255

<strong>МЕ</strong><strong>Ж</strong><strong>ДУНАРОДНА</strong><strong>Я</strong><strong> </strong><strong>НАУЧНА</strong><strong>Я</strong><strong> </strong><strong>К</strong><strong>ОНФЕРЕНЦИЯ</strong> <strong>«</strong><strong>З</strong><strong>А</strong><strong>К</strong><strong>ОН</strong><strong>Ы</strong><strong> </strong><strong>ВОЙН</strong><strong>Ы</strong><strong> </strong><strong>—</strong><strong> </strong><strong>З</strong><strong>А</strong><strong>К</strong><strong>ОН</strong><strong>Ы </strong><strong> </strong><strong>ПАМЯТИ»</strong>

6–7 сентября 2018 года в Институте рус- ской литературы (Пушкинский Дом) РАН прошла международная научная конферен- ция, посвященная 95-летию со дня рождения Г. Я. Бакланова, «Законы войны — законы па- мяти». Почетным гостем Пушкинского Дома стала дочь писателя Александра Григорьевна Попофф — канадский исследователь, автор ряда литературных биографий.1 Конференцию открыл директор Пушкинского Дома В. В. Головин, который охарактери- зовал Бакланова как одного из самых искренних писателей своего поколения. А. Г. Попофф преподнесла в дар Рукописному отделу ИРЛИ записную книжку Бакланова с заметками, сде- ланными на известной XIX партийной конференции КПСС (1988). Заведующая Рукопис- ным отделом Т. С. Царькова приветствовала участников конференции и слушателей, отме- тив, что Бакланов стал лично передавать материалы для своего фонда в 1970-е годы и про- должал делать это позднее. А. Попофф (Канада) начала пленарное заседание с обзора того, как тема судьбы поколения представлена в военных и мирных повестях Бакланова <strong>(</strong>«Пядь земли» (1959), «Навеки девятнадцатилетние» (1979), «Меньший среди братьев» (1981), «И тогда приходят мародеры» (1995)<strong>)</strong>. Докладчица обозначила сходство между главными героями этих произведений и трансформацию отношения автора к войне. В «Пяди земли» изображены события недавнего времени, повесть «Навеки девятнадцатилетние» написана уже с «отцовским чувством», «И тогда приходят мародеры» подводит итог жизни фронтового поколения. Был затронут автобиографический аспект повестей Бакланова — влияние, которое оказала на последнего смерть брата Юрия Фридмана, использовались фрагменты интервью писателя из семейного архива. Следующие доклады были посвящены особенностям изображения травматического опыта в художественном произведении. Э. Тышковска-Каспшак (Польша) сосредоточилась на анализе рассказа Бакланова «Почем фунт лиха» (1962, впоследствии под названием «Был месяц май»). В выступлении было показано, как в тексте осуществляется переход от темы прощения к проблемам ответственности за военные преступления и уклонения от наказания. Метафорический образ снятых сапог символизирует

1 <em>P</em><em>opoff</em><em> </em><em>A</em>. 1) Sophia Tolstoy: A Biography. Free Press, 2010; 2) The Wives: The Women Behind Russia’s Literary Giants. Pegasus Books, 2013; 3) Tolstoy’s False Disciple: The Untold Story of Leo Tolstoy and Vladimir Chertkov. Pegasus Books, 2015.

наступление мирного времени и отрицание чувства вины за случившееся. В результате «Был месяц май» стал одной из репрезентаций геноцида в литературе оттепели. В дискус- сии, последовавшей за докладом, А. Попофф отметила, что Бакланов внимательно следил за статьями, сопровождавшими судебный про- цесс над Адольфом Эйхманом (1961), и делал свои пометки. А. И. Разувалова (Санкт-Петербург) в до- кладе «Конструирование травматического нар- ратива о войне в поздней прозе и публицисти- ке Виктора Астафьева» продемонстрировала стратегии, которые используются автором при описании индивидуальной и коллективной травмы. В романе «Прокляты и убиты», повес- тях «Так хочется жить», «Веселый солдат» и «Обертон» возникает корреляция психоэмо- ционального и социокультурного типов травмы. В докладе также обосновывается возможность понимать астафьевский трагический нарратив о Великой Отечественной войне как раннюю разновидность «нарративов памяти» (П. Нора). По мнению исследователя, позднее творчество Астафьева выражает более общую тенденцию в области критической работы по демонтажу официального советского исторического нарра- тива и одновременно конструктивистской рабо- ты по созданию некой альтернативы ему. Блок докладов о травматическом опыте военной прозы завершило сообщение Н. В. Се- меновой (Санкт-Петербург) «„Июль 1941 года“ и репрезентация травмы в эпоху „оттепели“: к текстологии повести». После того как «Новый мир» вернул Бакланову рукопись, тот пере- дал ее в журнал «Знамя» (1965. № 1–2). Текст журнальной редакции повести отличается от опубликованного в 5-томном собрании сочине- ний. Изменения в основном носят композици- онный характер и касаются глав, в которых опи- сываются события 1937 года. В более раннем варианте воспоминания-флешбеки централь- ных персонажей сконцентрированы в первой части текста, в результате происходит переста- новка смысловых акцентов в интерпретации прошлого и темы преемственности поколений. В выступлении «Живые, мертвые и „куль- тура культа“ в литературе 1941–1942 годов» В. Ю. Вьюгина (Санкт-Петербург) были проана- лизированы три произведения 1942 года — «Радуга» В. Л. Василевской, «Русская повесть» П. А. Павленко, «Народ бессмертен» В. С. Грос- смана. Эти тексты, выполненные в жанре «хор- рор-поэтики», имеют общую структуру, однако представленные в них этические модели разли- чаются. Повесть Василевской привлекает вни- мание как хорошо разработанная, субордини- рованная фикциональная система, в основа- ние которой положены типичные для военного дискурса 1941–1945 годов риторические струк- туры. В других текстах аналогичные «фигуры ужаса» существуют в более редуцированном виде. Так, повышенный интерес к «культу мерт- вых» отсутствует в повести Павленко. Текст Гроссмана следует общей хоррор-модели «Ра- дуги», но культ мертвых заменяется в нем гим- ном живой рабочей силе и земле. М. М. Гудков (Санкт-Петербург) посвятил свой доклад «„Русские люди“ Константина Си- монова на Бродвее в годы Второй мировой вой- ны» изучению истории постановки этой драмы на сцене театра «Гилд» (США). Спектакль по пьесе Симонова должен был стать полномас- штабной советско-американской продукцией, осуществленной правительствами двух стран, и символом дружбы народов. Хотя в совет- ском театроведении прочно утвердилось мнение о безусловном успехе «Русских людей» в США, американские театральные критики не про- явили единодушия в своих рецензиях. В отзы- вах на спектакль отмечались недостатки драма- тургического материала и самой постановки. Гораздо более тепло была воспринята другая советская пьеса — «Победа» М. И. Рудермана и И. М. Вершинина, поставленная сразу же вслед за «Русскими людьми» в январе 1943 года. В докладе А. Харрис (США) «From the Steppe to Berlin: The Evolution of Kazakevich’s „Двое в степи“» проводилось сопоставление повести Э. Казакевича 1948 года с экранизацией А. Эфроса (1962) и фильмом С. Попова «Дорога на Берлин» (2015). Харрис проследила трансформацию оригинального произведения Казакевича в последующих киноверсиях, изучила отклики на форумах «КиноПоиск» и «Kino-teatr.ru» и в результате пришла к выводу, что многие рецензенты воспринимают постсоветские ремейки сквозь призму более ранних экранизаций. Особое внимание в докладе было уделено анализу того, каким образом приговоренный Огарков искупает вину, и взаимоотношениям бывшего лейтенанта с конвоирующим его казахом Джурабаевым. Анализ кинотекстов о блокаде провела Л. Д. Бугаева (Санкт-Петербург) в докладе «Историческая дистанция и нарратив: блокад- ный Ленинград на экране». По мнению иссле- дователя, одна из трудностей при обращении к данной теме связана с отношениями, возни- кающими между документальным свидетель- ством и фикциональным контекстом, в кото- рый помещается блокадный документ. Кадры хроники являются мощным средством вмеша- тельства в условную реальность фикциональ- ного мира произведения. При этом сохраня- ется ряд табу и ограничений, а также влия- ние традиции, сложившейся в художествен- ных протоколах умирания, изображении фи- зических страданий, в том числе страданий детей. На материале фильмов «Непобедимые» (1943), «Жила-была девочка» (1944), «Блока- да» (2005), «Читаем блокадную книгу» (2009) и др. были выделены несколько распростра- ненных художественных моделей обработки фактов. С. Г. Маслинская (Санкт-Петербург) в до- кладе «Враг в советской и современной прозе о войне (на материале детской литературы)» ис- следовала семантический ореол образа немецко- го воина, взяв за основу произведения, издан- ные с 1946 по 1988 год. В частности, было от- мечено различие окружения лексем «немец» и «фашист». При создании характеристики «немца» авторы использовали индивидуализи- рующие свойства и безэмоциональную лекси- ку. Вторая часть выступления была посвящена анализу повести Э. Веркина «Облачный полк» (2012), написанной в традициях «лейтенант- ской прозы». Данный текст демонстрирует тен- денцию приближения стилистики детской лите- ратуры к взрослой. При этом в текстах, обра- щенных к детям, сохраняется жесткая полярная структура (свои — хорошие, враги — плохие), в особенности когда речь идет о ключевых на- ционально-патриотических стереотипах, связан- ных с Великой Отечественной войной. Конференция завершилась обсуждением докладов.

<em><strong>©</strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong>Н</strong></em><em><strong>.</strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong>В</strong></em><em><strong>.</strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong>Валерьева</strong></em><em><strong>,</strong></em><em><strong> </strong></em> <em><strong>©</strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong>Т</strong></em><em><strong>.</strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong>С</strong></em><em><strong>.</strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong>Царь</strong></em><em><strong>к</strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong>ов</strong></em><em><strong>а</strong></em><em><strong> </strong></em>