Статья посвящена критике концепции “управляемой эволюции” биосферы как теоретического инструмента преодоления грядущего экологического кризиса. В отличие от позиций В.С. Соловьева, В.И. Вернадского, Д.И. Менделеева и других, искавших пути перехода биосферы в ноосферу на основе синтеза естественных и общественных наук, биологи – авторы концепции “управляемой эволюции” стремятся редуцировать описание и динамику сложившейся глобальной социобиотехнической системы (далее – СБТ-системы) к чисто биологическому подходу через триаду “продуценты-консументы-редуценты”. Этот подход, на мой взгляд, есть не что иное, как форма биологического гегемонизма (биотехнократизма). Гораздо ближе к пониманию такого комплексного, интегративного, нелинейно развивающегося процесса, как глобализация, подошли те российские специалисты из сферы гражданского общества, которые практически изучают взаимодействие природных, социальных и техногенных агентов (факторов). В отличие от ученых, наблюдающих изменения в глобальной СБТ-системе со стороны, эти гражданские активисты находятся внутри наблюдаемых ими структур и процессов (как говорил Вернадский, “в гуще жизни”). Концептуальное осмысление наблюдаемых ими объектов соответствует их нелинейной макро- и микродинамике, то есть их разным темпо-ритмам во времени и пространстве. Соответственно, концептуальный аппарат должен соответствовать динамике наблюдаемого процесса, а система ценностей глобального сообщества – состоянию СБТ-системы. Более того, в идеале необходимо согласованное движение науки, медиа и политической практики. Пора преодолеть монодисциплинарный подход к такому ключевому понятию общественных, естественных и технических наук, как социальные изменения.
Сегодня лучшие умы человечества и его политическая элита озабочены переходом национальных государств и глобального сообщества в целом в качественно новое состояние, обусловленное информационно-коммуникационной революцией. Хотя первые ее теоретики утверждали, что этот переход имеет глобально-локальный характер, анализ локальных экосистем отошел на второй план. Вот почему, с точки зрения автора, фундаментальное исследование американского ученого Д. Стоколса, выполненное в начале 2000-х гг., имеет сегодня не только научное, но и социокультурное значение, особенно в ситуации резкого ослабления семейных и соседских связей и отношений в России и мире. Речь идет о предмете и методе комплексной (системной) отрасли науки, именуемой социальной экологией, отцами-основателями которой были в 1920-х гг. американские социологи Р. Парк, У. Томас, Л. Вирт и многие другие. В историографических работах по социологии Чикагская школа человеческой экологии названа одним из шести основных направлений развития социологической мысли. Поэтому мне представляется чрезвычайно важным “вернуться“ к проблеме социальной экологии происходящих в мире перемен, несмотря на то, что эта книга написана в основном на американском материале. Причем вернуться в максимально широком политическом и социокультурном контексте.
Статья посвящена актуальным проблемам российской науки в свете происходивших ранее и идущих сегодня ее трансформаций. Опираясь на анализ научной литературы, характер отражения ее динамики в СМИ, а также на свой пятидесятилетний опыт научного работника, я пришел к следующим выводам. Первое: разрыв между результатами научного исследования и его освещением и интерпретацией в СМИ все время увеличивался. Второе: большинство российских научных школ продолжает развиваться в монодисциплинарном ключе, тогда как мировая наука, хотя и медленно, но неуклонно обретает междисциплинарный характер. Третье: сохраняется временно́й разрыв между научными открытиями и их освоением в ходе учебных процессов в средней и высшей школе, а также на производстве. Четвертое: такая сильная сторона процесса освоения новых знаний обществом, как их популяризация, развитая в советское время, сегодня практически исчезла, превратившись в беглое ознакомление населения с новейшими открытиями, что называется "на пальцах". Пятое: оптимальный и наиболее эффективный способ освоения молодежью новых знаний посредством триады "наука–обучение–практическое их освоение" в ходе решения конкретных социальных проблем фактически был заменен на срочное и частичное переобучение в научном учреждении или на предприятии. Шестое: сегодня отдельным ученым с огромным трудом удается реанимировать связь "научное открытие – социальная практика", к развитию которой призывали и М. Ломоносов, и В. Вернадский, и П. Капица, и другие выдающиеся российские ученые XVII–XX вв. Седьмое: у современной науки и СМИ – разные социальные ориентации и языки общения, поэтому прямая трансляция нового знания в общество через СМИ невозможна. Восьмое: увеличивается разрыв между растущим интересом современного глобального сообщества к "технонауке" и утерей его внимания к биологическим и социальным последствиям этого процесса, что и проявилось в современной критической ситуации пандемии.
В статье обсуждается вопрос соотношения между концептами “органической модернизации” (ОМ) и “информационной архаизацией” российского общества, возникший в 2000-х гг. Под ОМ понимается диалектически достижимый баланс между двумя мировыми трендами: транснационализацией (унификацией) и сопротивлением национальных государств как территориально-организованных систем. Переход к ОМ обременен социальными конфликтами, гибридными войнами и взаимопроникновением обозначенных выше трендов. Происходящие сдвиги порождают такие теоретические вопросы, как исследование движущих сил этих перемен и источников их ресурсов; как преодолеть сопротивление сторонников ресурсно-ориентированной и политически-консервативной модели развития части российского населения. Органическая модель предполагает также осознание ее разработчиками, что наша планета превратилась в социобиотехническую систему (СБТ-систему), то есть гибридного социального агента со своими закономерностями развития и рисками. Утверждается, что для создания “органической модели” развития общества необходим переход к проблемно-ориентированной и междисциплинарной структуре всего института науки. Наконец, российская социология должна преодолеть “методологический гегемонизм” англосаксонских теорий человеческой эволюции. Статья заканчивается тезисом, что переход к “органической модели” будет весьма рискованным предприятием.
Опираясь на российскую и западную научную литературу, опыт выполнения ряда национальных и международных проектов, а также на собственный опыт архитектора и градостроителя, автор пришел к следующим выводам. Понятия “экология” и “экологический” исторически эволюционировали в ходе развития теории и практики урбанизма. Сегодня российские мегаполисы включены в глобально-национальный контекст. Поэтому понятие “экологичный” означает для их жителей не только благоприятную, но и относительно безопасную среду обитания. Эти мегаполисы подчинены законам современного капиталистического рынка с его кризисами и неожиданными поворотами. Нынешний глобально-национальный контекст будет не слишком социально, экономически и политически благоприятным для реализации про-экологических проектов, так как стране предстоит “прыжок” из промышленной эпохи в “цифровую”, причем в условиях санкций, неблагоприятного инвестиционного климата и т.д. Сегодня темп жизни российских мегаполисов все более обгоняет нормы и правила, создаваемые социальными институтами, поэтому отправной точкой исследования их социально-экологических вызовов должна быть практика их функционирования и развития. Эти процессы имеют двойную – территориально-фиксированную и глобальную сетевую – структуру. Вследствие перенесения конкурентной борьбы этих сил в виртуальную сферу, внешние изменения социально-экологической структуры российского мегаполиса будут малозаметны, однако его общая нестабильность станет возрастать. Как в федеральных, так и в республиканских центрах социальноэкологическая политика будет определяться их властными структурами, поэтому естественно ограничение социально-экологической активности горожан преимущественно локальными проблемами. Однако господство тандема “власти-собственности” не исключает локальных улучшений среды обитания мегаполисов силами городских властей. Достижение европейских “зеленых” стандартов может быть достигнуто главным образом мобилизационными методами. Например, ужесточением федеральных и городских законов, принятием “временных” мер по регулированию гражданской активности, борьбой с коррупцией и нецелевым использованием государственных средств, посредством повышения тарифов на коммунальные услуги, дополнительных налоговых сборов и т.д.
Scopus
Crossref
Высшая аттестационная комиссия
При Министерстве образования и науки Российской Федерации
Научная электронная библиотека