В русском языке, как и в любом живом языке, постоянно появляются новые слова и этикетные формулы, новые грамматические и синтаксические конструкции, меняются стиль общения и стратегии построения текста. При этом новое какое-то время сосуществует со старым (иначе родители – бабушки-дедушки и дети-внуки не понимали бы друг друга), постепенно встраиваясь в лексическую, словообразовательную и грамматическую систему русского языка или не приживаются, уходят из употребления. А “старыеˮ слова меняют значение или переходят в разряд историзмов (то есть слов, называющих исчезнувшие предметы и явления, например пищаль, оброк, боярин) или архаизмов (устаревших названий предметов и понятий, например очи – глаза, живот – жизнь, мемория – память. Ранее неправильные ударения или грамматические формы становятся нормативными, а правильные устаревают (например, ранее правильным считалось ударение варИшь, дарИшь, а сейчас такое произношение воспринимается как устаревшее, ненормативное).

Бывают периоды в истории языка, когда эти процессы активизируются и становятся заметными не только филологам, но и всем говорящим по-русски, или, как говорят лингвисты, носителям русского языка. Обычно такие периоды связаны с изменениями в социальной жизни страны, с активизацией контактов с другими народами, с модернизацией и научно-техническим прогрессом. Для того чтобы новые слова и новая речевая манера закрепились в языке, они должны стать модными и престижными, то есть принадлежать некой авторитетной социальной группе.

Современный русский литературный язык сложился в XVIII–начале XIX в. При этом следует подчеркнуть, что литературный язык – не то же, что язык литературы: так в лингвистике называют язык кодифицированный, нормы которого закреплены в словарях и справочниках. Это тот язык, который по-английски называется Standard Russian. У его истоков стояли литераторы – Н. Карамзин, В. Жуковский, К. Батюшков, П. Вяземский, А. Грибоедов и, конечно, А. Пушкин. Вот как объясняет это явление современный философ и культуролог В. Бибихин: “Авторитетом в языке обычно считается великий поэт или писатель, чаще первое. О нем говорят, что он создатель национального или литературного языка, как Данте, или один из создателей, как Пушкин. Обычно с подвигом таких языковых авторитетов связывают фиксацию нормы в языке. Или наоборот, появление великих национальных поэтов и писателей совпадает с моментом закрепления нормы в языке... К образцам, данным у великого писателя, поэта обращаются во всех сомнениях относительно правильной речи, вплоть до мелочей. Обычно бывает достаточно найти у крупного автора точный или достаточно близкий прецедент, чтобы по крайней мере успокоиться на счет правомерности того или иного оборота речи, даже пунктуацииˮ [Бибихин 2001].

В эпоху Петра I, когда в русский язык вошло много новых, по преимуществу заимствованных слов, языковыми авторитетами были итальянские архитекторы и музыканты, голландские судостроители, английские мореплаватели, немецкие мастеровые, французские повара. У них учились русские дворяне и ремесленники, за ними повторяли, переиначивая на русский лад, названия деталей кораблей, оперных арий, новых блюд и др. После 1917 г. влиятельной социальной группой, сформировавшей советский русский язык, стали большевики, внедрившие в массовое употребление многие общественно-политические и социальные термины (пролетариат, эксплуататор, социализм), устрашающие аббревиатуры (ЧК, ОГПУ, НКВД, КГБ) и сложносокращенные слова (колхоз, партком).

В период перестройки властителями дум стали журналисты и “новые русскиеˮ; кроме того, существенное влияние на русскую речь оказали новые технологии – появление и массовое распространение мобильных телефонов, персональных компьютеров и Интернета. И мои коллеги, и я сама неоднократно писали о том, что в начале XXI в. в современном российском обществе общепризнанных языковых авторитетов не существует – ни современные писатели, ни ученые, ни журналисты, ни политики не могут претендовать на эту роль.

Тем не менее есть социальная группа, оказывающая существенное, хотя и не столь заметное влияние на нашу повседневную речь, хотя мало кто согласится считать ее речь эталонной. Это одна из самых больших социальных групп современной России – работники офисов¹, от “менеджеров по клинингуˮ или уборщиц до топ-менеджеров крупных компаний. Хотя в русском языке XXI в. и появилось пренебрежительное выражение “офисный планктонˮ², а словосочетание (интернет-мем) “эффективный менеджерˮ³ употребляется чаще всего в ироническом смысле, на самом деле представители этой социальной группы ощущают себя престижным “креативным классомˮ. Кроме того, менеджеры по продажам, специалисты по рекламе или пиару находятся в постоянном взаимодействии и общении с клиентами, покупателями, заказчиками, тем самым влияя на современную русскую речь в целом. Менеджерский жаргон также транслируется через популярные книги, журналы и социальные сети.

Офисные работники стали трансляторами целого ряда новых слов и выражений, которые уже вошли или имеют все шансы войти в так называемый “общий жаргонˮ – совокупность общеизвестных и общеупотребительных лексических и фразеологических жаргонных единиц, утративших такой признак, как корпоративность, то есть закрепленность за речевой практикой ограниченных социальных групп, и регулярно употребляются в качестве разговорных и просторечных средств сниженной экспрессии (см. [Ермакова, Земская, Розина 1999]). Высока вероятность, что со временем какие-то из этих слов станут обычными русскими словами и войдут в толковые словари русского литературного языка. Как ни странно, офисный новояз ранее не привлекал внимания исследователей, его описанием занимаются сами носители этого “языкаˮ. К примеру, в предисловии ко второму изданию “Словаря великорусского языка делового общенияˮ поясняется: “Исходный словарик из примерно 60 слов был составлен со слов коллег, однокурсников, друзей, друзей друзей и врагов друзей. Перечисленные словечки замечены в ходу в Евраз-Холдинге, Сибале, Альфе, Прайсе, многочисленных финансовых, производственных, торговых, консалтинговых и других компаниях. В дальнейшем над словарем работали выпускники экономфака 1999/01 гг. и другие авторитетные знатоки языка бизнес-общения. Будем благодарны за вклад в увековечивание языка неразвитого капитализмаˮ⁴. Коллективными усилиями пользователей составлялся “Живой офисный словарьˮ: в течение полутора лет (с июня 2006 г. по ноябрь 2007 г.) регулярно публиковались его выпуски с подзаголовком “Подвесь свой языкˮ. В них приводились списки офисных слов с объяснениями, а читателям предлагалось дополнить словник и уточнить толкования⁵. В Интернете можно найти и другие любительские толковые словари офисного сленга⁶, а также статьи и блоги, где обсуждаются отдельные слова и выражения, которые необходимо выучить, чтобы “влиться в коллектив офисных работниковˮ⁷. Я попыталась на основе этого материала, а также собственных наблюдений и опроса “информантовˮ – менеджеров ряда крупных московских компаний – кратко охарактеризовать основные группы лексики офисного жаргона, обращая особое внимание на слова и выражения, которые, как кажется, уже перешли из профессионального языка в русский общий жаргон и имеют все шансы в будущем войти в толковые словари русского языка XXI в.

Офисную лексику можно с некоторой долей условности разделить на две большие группы. Во-первых, это термины и профессионализмы, то есть слова, непосредственно связанные с профессиональной деятельностью сотрудников той или иной организации, а также внутрикорпоративный жаргон, прозвища и т.п. Во-вторых, это офисные слова и выражения, которыми пользуется более-менее весь “креативный классˮ. Основное внимание я уделяю общему жаргону офисных работников, хотя эти слова и сейчас еще сохраняют связь с той профессиональной сферой деятельности, из которой они перешли в общеупотребительные. Новым, по большей части заимствованным из английского языка, словам и выражениям, а также новым значениям, появившимся у русских или давно освоенных русским языком слов, посвящена большая литература (см., например, [Кронгауз 2007; Левонтина 2012; Левонтина 2015; Григорян 2016]). Но если задаться вопросом, из какой области человеческой деятельности пришли в нашу речь “модные словаˮ [Новиков 2011], то мы увидим, что большая часть из них – профессионализмы, пришедшие из офисного жаргона. Это и относительно недавние английские заимствования, такие как креативный (креатив), бренд, бонус, тренд, пул, тренинг, и многие другие, и изменившие под влиянием английского языка свое значение старые слова, например оптимизировать, мотивировать, позиционировать, проект, формат, опция и др.

Несколько слов имеют в офисном жаргоне другое значение, нежели в литературном русском языке, хотя нам все чаще приходится сталкиваться с “офиснымˮ значением этих слов и в разговорной речи, и в интернет-коммуникации. Так, в “Толковом словаре иноязычных словˮ [Крысин 1998] интервью толкуется как “предназначенная для распространения в средствах массовой информации беседа с каким-либо лицом в форме вопросов и ответов на актуальные темыˮ, а в офисном жаргоне интервью – это собеседование при приеме на работу; митинг – массовое собрание для обсуждения острых политических, социальных, экономических и т.п. вопросов текущей жизни, в речи офисных работников встречи получило значение рабочего совещания. Вспомним также кейс – “то же, что дипломат 3, небольшой плоский чемоданˮ [Крысин 1998] и кейс – случай из практики, который наглядно демонстрирует какую-либо теорию.

Приведу примеры офисных слов, которые, хотя еще по-прежнему ощущаются носителями русского языка как стилистически маркированные, часто употребляются в современной русской речи, в СМИ и Интернете. Это, такие, к примеру, слова, как дедлайн (от англ. deadline⁸) – крайний срок, к которому поставленная задача должна быть выполнена; стартап и стартапер (startup) – новый бизнес-проект и тот, кто его осуществляет; фриланс, фрилансер (freelance) – работа не в штате, выполнение заказов для разных клиентов; работник по договору на выполнение определенного проекта; коучер или коуч (coach) – консультант, помогающий клиенту в достижении профессиональных или личных целей; дресс-код (dress code) – форма одежды, требуемая при посещении определенных мероприятий, организаций, заведений; ресепшн/ресепшен (reception) – приемная в офисе или гостинице. Сюда же можно отнести и такие широко употребительные в переписке и устной речи уже не только офисных работников записанные английскими или русскими буквами аббревиатуры, как FYI или фуй (‘For Your Information’) – к вашему сведению и ASAP и асап (‘As Soon As Possible’) – как можно быстрее⁹. Так же, как и все заимствования, аббревиатуры быстро русифицируются и начинают склоняться. Например, появилась офисная поговорка нет асапа – нет факапа (факап, fuck up – провал), а также выражение эпик фейл (epic fail – “сокрушительный провалˮ).

Ряд слов из офисного жаргона, которые пока еще редко употребляются вне офиса, имеют, как кажется, все шансы на “выход в светˮ. Это такие, например, слова, как тайм-менеджмент (time-management) – организация времени; нетворкинг (networking, net – сеть, work – работать) — социальная и профессиональная деятельность, направленная на то, чтобы с помощью друзей и знакомых максимально быстро и эффективно решать сложные жизненные и бизнес-вопросы; тимбилдинг (team building) – действия, направленные на создание команды сотрудников и на повышение эффективности ее работы; брейнсторм или брейнсторминг (brain storming) – мозговой штурм.

Даже такие узкопрофессиональные слова, как аутсорсинг (outsourcing) – передача организацией, на основании договора, определенных видов или функций производственной предпринимательской деятельности другой компании, действующей в нужной области; эджайл (agile) – новая система организации труда, гринфилд (greenfield) – “чистое поле” для деятельности, инвестиции в новые месторождения, проекты, или специальные аббревиатуры: ЕГРЮЛ – единый государственный реестр юридических лиц; KPI или кэпиай (‘Key Performance Indicators’) – показатель эффективности работы сотрудника; EBITDA и ебитда (‘Earnings Before Interest, Taxes, Depreciation and Amortization’) – показатель успешности бизнеса¹⁰ также уже воспринимаются частью носителей русского языка как общеизвестные и не требующие специальных пояснений. Вот пример из интервью, взятого у главного исполнительного директора Polymetal В. Несиса корреспондентом газеты “Ведомостиˮ Е. Егоровым (“Ведомостиˮ, 31 марта 2019): “Отказ от тимбилдинга, брейнсторминга и оценок “360 градусовˮ (метод оценки компетенций сотрудников… – “Ведомостиˮ) тоже экономит огромное количество времени; Сейчас на Нежданинском месторождении, например, мы дошли до полного аутсорсинга всех горно-геологических работ, кроме инженерного сопровождения. Аутсорсинг пока не применяем только на фабриках и на подземной добыче; Разбивка по инвестициям в геологоразведку примерно такая: две трети на разведку действующих объектов, оставшаяся сумма в равных долях на гринфилды и перспективные проекты…” Обратите внимание, что такие слова, как тимбилдинг, брейнсторминг, аутсорсинг, гринфилд никак не поясняются, считается, что читатели газеты “Ведомостиˮ их знают, и только “метод 360 градусовˮ требует пояснения!

Основной массив лексики офисного новояза составляют, как и следовало ожидать, заимствования из английского языка. И это не удивительно – российский бизнес создавался в постсоветское время по образцу западных, прежде всего американских, компаний. В России не было своих бизнес-школ. Особенно на начальном этапе все учебники и пособия по экономике, бизнесу, построению эффективных компаний, по которым учились нынешние менеджеры, были переведены с английского языка. В дальнейшем их лексику заимствовали и авторы отечественных пособий.

Но, конечно, среди офисных слов есть немало словообразовательных неологизмов с русскими или давно освоенными русским языком корнями: продажник – специалист по продажам товаров или услуг; совещалово – совещание; схематоз – схема действий, часто не совсем законных (новый схематоз по уходу от налогов). Многие офисные должности также “обруселиˮ и получили шутливые наименования: босс (general manager) – генерал манагер, генерал или просто Гена, ср. также физики (физический лица) и юрики (юридические лица). Есть и целый ряд выражений, которые постепенно дрейфуют из офисного сленга в общий жаргон: удаленная работа – работа вне офиса; внешняя встреча – встреча вне офиса; блудные темы – периферийные, не основные темы.

Нельзя также не отметить и сложившийся за последние годы новый этикет деловой переписки (как правило, ведущейся по электронной почте), который также постепенно выходит за пределы офисов. Так, в начале письма вместо традиционного обращения к адресату “Глубокоуважаемый/уважаемый) Иван Иванович!ˮ стоит приветствие: Здравствуйте, Иван Иванович! или просто Добрый день! либо Доброго времени суток, так как переписка ведется часто с людьми, находящимися в другом часовом поясе или даже на другом континенте. После обращения или приветствия гораздо чаще, чем восклицательный знак, ставят запятую. А в конце письма вместо традиционного “с глубоким уважением / с уважениемˮ чаще пишут: спишемся; отпишусь, на связи, до связи! Поскольку электронные письма часто посылают нескольким адресатам, появилось выражение ставлю в копию. Интересно, что вначале офисные сотрудники использовали оборот с английским корнем: сисикнуть или поставить в сиси (cc “carbon copy”), но затем все-таки победило выражение с освоенным русским языком словом копия.

Под влиянием офисного жаргона сложился и новый этикет телефонных разговоров (как правило, по мобильному телефону). Например, вместо я вам позвоню / позвоните мне чаще стали говорить я вам наберу / наберите мне. Ср. также выражения возвращаю звоночек; созвонимся по результатам; я к вам вернусь / я вернусь к вам через час (завтра, через неделю и т.д. – “пока ответить не могу, выясню и свяжусь с вами”); надо как-то к этому отнестись или просто отнеситесь к этому (“надо на это как-то реагировать, например, написать ответ”). Как в телефонном разговоре, так и при личной беседе в ответ на какую-то просьбу или рассуждение говорят: Я вас (тебя) услышал. Этот ответ, который многим носителям русского языка (и мне в том числе), кажется очень невежливым, – калька с формулы офисного английского жаргона I hear you. Кстати, которая, по словам моих американских коллег – университетских профессоров, представляется им не слишком вежливой. Те, кто пользуются этой формой, пояснили, что имеется в виду примерно следующее: я вас услышал, – это значит понял, что вы мне хотели сказать, но дело серьезное и надо еще подумать. Но по сути мы тут сталкиваемся просто-напросто с замаскированным отказом: я знаю, что вы от меня хотите, но делать ничего не буду.

Неудивительно, что офисный “новоязˮ, агрессивно внедряющийся в нашу жизнь и в нашу речь, вызывает у многих носителей русского языка явное отторжение. Вот, например, рассуждения А. Белякова – одного из пользователей cоциальной сети Facebook: Книжный. На лучших местах бестселлеры типа “Как стать высокоэффективнымˮ, “Искусство тайм-менеджментаˮ, “Наука личной трансформацииˮ… В инстаграме и фейсбуке рекламные нимфы в темно-синих пиджачках требуют со зловещей улыбкой, чтобы я немедленно записался на мастер-класс всемирно известного гуру и чтобы бросился на семинар высококлассного коучера, иначе я все потеряю, я упущу шанс, стану лузером… Мне предлагают научиться мыслить нестандартно, что-то сделать с мотивацией, построить успешный стартап, выйти из зоны комфорта, победить стереотипы, стать лидером, подчинить риски, заняться нетворкингом, создать дрим-тим, улучшить мой KPI, освоить эджайл. Дорогие мои, спасибо! Но беда в том, что я не хочу подчинять риски, мне… на тайм-менеджмент и дрим-тим. Я немолодой господин из прошлого века. Я лузер, который очень доволен собой и своей зоной комфорта. Мне зашибись, а что такое KPI я не знаю и очень надеюсь не узнать никогда. Позвольте дожить мне спокойно в вашем тревожно-эффективном мире ( >>>> ).

Однако, к сожалению, даже беглый обзор показывает, что офисный жаргон оказывает существенное влияние на русский язык новейшего времени, вводя в широкое употребление не только новые слова и словосочетания, но и новый этикет устной и письменной речи, и новые стратегии построения текста. Правда, история развития русского языка свидетельствует о том, что приживается в нем, проходит проверку временем отнюдь не все. Сам язык воспримет то, что ему необходимо в современном мире и отторгнет ненужное. Время все расставляет на свои места.