DOI: 10.31860/0131-6095-2019-1-243-244

<em><strong>©</strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong>М</strong></em><em><strong>.</strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong>В</strong></em><em><strong>.</strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong>Михайлов</strong></em><em><strong>а</strong></em><em><strong> </strong></em>

<strong>СКВОЗ</strong><strong>Ь</strong><strong> </strong><strong>ВРЕМЯ</strong><strong>*</strong>

Появление книги, под обложкой которой собрано наследие яркого представителя лите- ратуры русского зарубежья, всегда праздник для литературоведа. Это означает, что все меньше остается белых пятен, все больше имен извлекается из забвения. И возможно, с наи- большим правом сказанное относится к со- зданному Кириллом Дмитриевичем Померан- цевым (1906–1991), чья посмертная судьба оказалась на первых порах незавидной: дол- гие годы ниша в колумбарии, где покоится его прах, оставалась безымянной, а означенная книга (в первоначальном варианте) должна была появиться еще 20 лет назад. Но, как на- писано в предуведомлении «От составителя» А. П. Радашкевича, «рукопись претерпела мно- гие приключения, прошла через честные и не- честные руки» (с. 6) и вот только теперь пред- ставлена читателю. Конечно, особая роль в выходе сборника принадлежит поэту Александру Радашкевичу, трудившемуся с Померанцевым бок о бок до- вольно долгое время в редакции газеты «Рус- ская мысль», на какое-то время сблизившему- ся с ним и сохранившему не только память о своем товарище, но и его архивные материа- лы. Он и сформировал состав книги, который надо признать очень удачным, поскольку дает представление обо всех аспектах деятель- ности непритязательного труженика пера, ка- ким считал себя Померанцев. Открывает книгу «Полный корпус сти- хотворений», состоящий из стихов разных лет, не датированных и не опубликованных при жизни, цикла «Итальянские негативы» и поэ- тических произведений, написанных в послед- ние годы. Собранные впервые воедино (при жизни автора был издан в Париже один кро- шечный сборник, изобилующий опечатками и «поправками» редактора-составителя!), они ясно прочертили творческий путь Померанце- ва-стихотворца и убедительно доказали, что перед нами поэт со своей нотой, собственным голосом, характеристика которого закреплена в отточенных формулах рецензии Радашкеви- ча: «неверие в земные мерила и постоянно не- удающаяся попытка смирения», «отрешенная созерцательность», «безнадежная и просвет- ленная обреченность» (с. 436, 437). Затем сле- дуют мемуары (этот сборник вышел в 1981 году в Лондоне), которые дополнены портретами литераторов, извлеченными из периодических изданий и не вошедшими в опубликованный в Лондоне корпус. Художественная проза По- меранцева представлена его «Итальянскими

* <em>Померанцев</em><em> </em><em>К</em>. Оправдание поражения. СПб.: Некоммерческое партнерство «Русская культура», 2018. 640 с., ил.

негативами», а с Померанцевым-критиком да- ет возможность познакомиться раздел «Ста- тьи, рецензии, некрологи». Особенно интерес- но «Приложение» к данному сборнику. Соста- витель предложил вниманию читателя «Авто- биографические заметки» Померанцева, что очень важно, так как они приоткрыли за не- сколько мрачным обликом поэта, постоянно ощущающего безнадежность всех своих попы- ток «закрепиться» в жизни, человека иронич- ного, представившего эту самую свою жизнь как череду чудес <strong>(</strong>кстати, о «присущем ему юморе» (с. 439) вспоминали многие из знав- ших Померанцева<strong>)</strong>. С Померанцевым-интер- вьюером знакомство состоялось благодаря напечатанной беседе с дочерью Ф. И. Шаляпи- на. О Померанцеве-редакторе и издателе дают представление опубликованные воспоминания о Шаляпине А. Маршака и очерк Д. Шкувало- вой-Шаляпиной «Сказки Шаляпина». Критика не очень баловала Померанцева вниманием. Тем ценнее два отзыва о его воспо- минаниях и стихах, принадлежащие перу Ра- дашкевича и И. Васильева. Разбор мемуаров, сделанный Радашкевичем, вступает в свое- образный диалог и даже полемику с предисло- вием Б. Филиппова к книге лондонского изда- тельства, помещенным здесь же. Завершают раздел воспоминания Радашкевича, в которых он пытается разобраться в личности ушедше- го из мира друга <strong>(</strong>где мы опять же видим яр- кие определения: это был «человек совершен- ного, законченного жеста» (с. 444), соеди- нивший «щемящий трагизм мировосприятия» с «усмешкой автоиронии» (с. 443)<strong>)</strong>, и прощаль- ное слово Арины Гинзбург. Данное издание должно быть признано научным, чему свидетельство — прекрасный научный аппарат книги. Импульсом к написа- нию исследовательских работ может послу- жить список основных публикаций Померан- цева в «Русской мысли» за 1951–1991 годы. «Померанцев-критик», «Померанцев-журна- лист», «Померанцев-философ», наконец, «По- литические взгляды К. Д. Померанцева» — вот приблизительно те темы, которые могут воз- никнуть при ознакомлении со списком, демон- стрирующим разносторонность интересов автора статей. Помимо регулярных откликов на книги стихов, Померанцев помещал и рабо- ты, группирующиеся в «мировоззренческие» циклы. Назовем некоторые из них: «Кризис современного сознания и коммунистический мир», «Мысли о нашем времени», «Человек и современный мир». Стихотворения поэта и его мемуары про- комментированы Радашкевичем и О. Р. Деми- довой, явившейся также научным редактором книги. В комментариях к стихам зафиксированы разночтения и варианты, и это сыграет боль- шую роль для уяснения места и значения поэ- зии Померанцева в культуре русского зарубе- жья. Комментарии Демидовой обстоятельны, выявляют широкий историко-литературный и культурный контекст. Читаются они едва ли не с тем же интересом, что и сами мемуары, так как благодаря им читателю становятся более ясны эстетические позиции «портрети- руемых» литераторов, их взаимоотношения с автором мемуаров и окружением. А это по- зволяет дополнить субъективную оптику при подходе к явлению объективным взглядом на людей и события ученого. Можно приветство- вать и предуведомление комментатора к ком- ментариям, в котором раскрываются принци- пы комментирования, что, однако, не снимает некоторых вопросов. Почему комментарии обрываются на ме- муарах? Или прозаические «Итальянские не- гативы» комментариев не заслужили, так же как и разделы статей и приложений? В любом случае, надо было бы оговорить причину их от- сутствия. Хотя Демидова указала, что в имен- ном указателе «о широко известных персонах сообщаются сведения самого общего порядка» (с. 476), все же как-то странно читать о Пушки- не, что он только «поэт, прозаик, драматург» (с. 618). Известно, что среди комментаторов идет спор, как характеризовать такие извест- ные фигуры. И большинство склоняется к мне- нию, что достаточно дать только годы жизни или вообще опустить имя… Вообще к именному указателю возникает больше всего претензий: во-первых, много опечаток (годы рождения: Я. Н. Горбова — 1986 вместо 1896, В. Л. Кор- вин-Пиотровского — 1981 вместо 1891 и др.), есть неточности (группа акмеистов возникла в 1911, а не 1912 году), а также «неловкие» формулировки: Ахматова определена как «одна из шести акмеистов» (с. 604), Камю как «сторонник экзистенциализма „абсурдного“» (с. 612). Присутствует некоторая несоотнесенность полноты сведений: почему-то только Сергей Кречетов удостоился упоминания о существовании посвященной ему статьи в словаре «Русские писатели. 1800–1917», хотя там имеются и статьи об Ахматовой, Гумилеве, Мандельштаме. Инициаторы издания книги дали ей название «Оправдание поражения», использовав заголовок некоторых публикаций Померанцева в «Русской мысли», в которых он анализировал творчество поэтов, незаслуженно оттесненных с литературной авансцены. Но ей можно было бы дать и название «Сквозь время» по аналогии с книгой его мемуаров, озаглавленной «Сквозь смерть», так как появление этого издания внушает надежду, что имя поэта, прозаика, мемуариста, журналиста Кирилла Померанцева отныне будет надежно вписано в галерею значимых деятелей русской культуры. Украсили книгу иллюстрации Ю. Анненкова к «Итальянским негативам» из журнала «Мосты» (1963) и графика художника из собрания Ренэ Герра, а также многочисленные снимки людей из окружения Померанцева и сделанные им самим фотографии.