DOI: 10.31860/0131-6095-2019-1-45-51

<em><strong>©</strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong>И</strong></em><em><strong>.</strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong>Р</strong></em><em><strong>.</strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong> </strong></em><em><strong>Саитбаттало</strong></em><em><strong>в</strong></em><em><strong> </strong></em>

<strong>БАШКИРИ</strong><strong>Я</strong><strong> </strong><strong>В</strong><strong> </strong><strong>ТВОРЧЕСТВ</strong><strong>Е </strong><strong> </strong><strong>В</strong><strong>.</strong><strong> </strong><strong>И</strong><strong>.</strong><strong> </strong><strong>ДАЛЯ: </strong><strong>ИСТОЧНИК</strong><strong>И</strong><strong> </strong><strong>И</strong><strong> </strong><strong>ПАРАЛЛЕЛИ</strong> <strong>В</strong><strong> </strong><strong>ТЮР</strong><strong>К</strong><strong>ОЯЗЫЧНО</strong><strong>М </strong><strong> </strong><strong>Ф</strong><strong>ОЛЬ</strong><strong>К</strong><strong>ЛОР</strong><strong>Е</strong><strong> </strong><strong>И</strong><strong> </strong><strong>ЛИТЕРАТУР</strong><strong>Е</strong><strong>*</strong>

Башкортостан — историко-культурный регион, населенный представителями башкирского этноса и охватывающий, кроме одноименного субъекта Российской Фе- дерации, территорию Оренбургской, Самарской и Челябинской областей, восточные районы Татарстана, южную часть Пермского края и Свердловской области. Хотя со- временное название этого региона, образованное от автоэтнонима коренного народа и иранского форманта «остан», вошло в публичный дискурс сравнительно недавно, в начале ХХ века, представление о «стране башкир» на Южном Урале и в прилегающих районах Сибири и Поволжья возникло в географической традиции мусульманского востока еще в IX–XII веках (билад ал-басджирт — страна башкир), в западноевропей- ских текстах — в XIII веке (Bascart, Baskardia, Pascherti), а в русской традиции — уко- ренилось к середине XVIII столетия.1 Первоначально понятие «Башкирия» (Башкирда, Башкирь, Башкирская орда, Башкирская провинция) утвердилось в языке адми- нистративно-актовых документов, затем — научных текстов (труды В. Н. Татищева, П. И. Рычкова, отчеты академических экспедиций П. С. Палласа, И. И. Лепехина, И. Г. Георги) и лишь в первой половине XIX века вошло в художественную речь.

* Публикация подготовлена при поддержке РФФИ (проект № 17-04-00193) и Совета по гран- там Президента РФ (проект МК-5443.2018.6). 1 История башкирских родов. Уфа, 2015. Т. 8: Кобау. С. 40–41.

<em>46 </em><em> </em><em>И</em><em>. </em><em> </em><em>Р</em><em>.</em><em> </em><em>Саитбатталов</em>

Формирование образа Башкирии как части России явилось частью более широко- го процесса взаимодействия и взаимовлияния русской и башкирской культур, кото- рый начался вскоре после добровольного присоединения башкир к Русскому государ- ству и продолжается до сих пор. Этот процесс не был равномерным, бесконфликтным и однонаправленным, но за счет своего постоянства он привел к возникновению в обе- их взаимодействующих культурах общего пространства образов, представлений и кли- ше, представленных в текстах как на русском, так и на башкирском языке, а также обширного ряда текстов, взаимно цитируемых, рефлексируемых и упоминаемых в ка- честве аллюзий. Важную роль в формировании этого пространства сыграл русский ученый-лекси- кограф, переводчик и писатель В. И. Даль. Он прибыл в Оренбургскую губернию, кото- рая охватывала в то время большую часть Исторического Башкортостана, в конце июля 1833 года в качестве чиновника особых поручений при военном губернаторе В. А. Пе- ровском2 и прожил в крае восемь лет, до 1841 года.3 Исследователи признают оренбург- ский период важнейшим этапом жизни ученого: покинув столицу опальным автором пяти сказок, Даль вернулся в Петербург членом-корреспондентом Императорской Ака- демии наук, коллежским советником (штатским полковником), известным и узнавае- мым писателем «натуральной школы».4 Кроме того, по некоторым свидетельствам, именно в это время созрел замысел и были собраны материалы для фундаментальных трудов Даля — «Толкового словаря живого великорусского языка», «Пословиц русско- го народа» и «О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа».5 Башкирская тематика занимает важное место в творчестве и научном наследии писателя. Достаточно отметить, что одной из первых работ, написанных Далем в Орен- бурге, стали «Замечания о башкирцах», опубликованные в 1834 году на немецком языке в журнале «Ученые записки Дерптского университета», вскоре переведенные на русский язык и без ведома автора перепечатанные в «Журнале Министерства внутрен- них дел».6 Все произведения Даля, так или иначе упоминающие башкирский народ и его представителей, могут быть разделены на четыре группы (названия и выходные данные приводятся по биобиблиографическому указателю «В. И. Даль: Жизнь и твор- чество», составленному Российской государственной библиотекой):7 1) Научные, научно-популярные и энциклопедические статьи: «Замечания о башкирцах» (Журнал Министерства внутренних дел. 1834. Ч. 13. С. 293–313), «Не- что о кумызе» (Там же. 1843. Ч. 3. С. 138–145), «Озеро Ачулы» (Санкт-Петербургские ведомости. 1839. № 101. С. 447–448), «Аул», «Войлок», «Гайнинская башкирская волость», «Гирейская башкирская волость», «Гребени», «Губерлинская крепость» (все — «Энциклопедический лексикон» А. А. Плюшара, 1834), «Военное предприятие противу Хивы» (Чтения в Обществе истории и древностей российских. 1860. № 1. Отд. 2. С. 147–166), «Ремесленность» (Санкт-Петербургские ведомости. 1839. № 101. С. 447–448). К этой же группе можно отнести «Описание башкирских кантонов и хо- зяйства башкир», сделанное по приказу В. А. Перовского и уничтоженное в 1848 году.8 В статье о Дале во втором томе Башкирской энциклопедии и сопровождающем ее биб- лиографическом списке упоминаются также статьи «Башкиры. Этнографический очерк, описание башкирцев и их образа жизни» (1862) и «Башкирские песни» (Изве- стия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. 1896.

2 <em>Модестов</em><em> </em><em>Н. </em><em> </em><em>Н. </em><em> </em>В. И. Даль в Оренбурге // Тр. Оренбургской ученой архивной комиссии. Оренбург, 1913. Вып. XVII. С. 21–22. 3 <em>Матвиевс</em><em>к</em><em>ая</em><em> </em><em>Г</em><em>.</em><em> </em><em>П</em>., <em>Про</em><em>к</em><em>офьева</em><em> </em><em>А.</em><em> </em><em>Г</em>., <em>Зубова</em><em> </em><em>И.</em><em> </em><em>К.</em>, <em>Про</em><em>к</em><em>офьева</em><em> </em><em>В.</em><em> </em><em>Ю.</em><em> </em>Жизнь и творче- ство В. И. Даля в Оренбурге. М., 2011. 4 <em>Бессараб</em><em> </em><em>М.</em><em> </em><em>Я.</em><em> </em>Владимир Даль. М., 1968. С. 110. 5 См.: <em>Матвиевс</em><em>к</em><em>ая</em><em> </em><em>Г</em><em>.</em><em> </em><em>П.</em>, <em>Зубова</em><em> </em><em>И. </em><em> </em><em>К.</em><em> </em>В. И. Даль в Оренбурге. Оренбург, 2007. С. 482; <em>Модестов</em><em> </em><em>Н.</em><em> </em><em>Н</em>. В. И. Даль в Оренбурге. С. 61–63. 6 <em>Порудоминский</em><em> </em><em>В.</em><em> </em><em>И</em>. Даль. М., 1971. С. 197–198 (сер. «Жизнь замечательных людей»). 7 Владимир Иванович Даль: Жизнь и творчество. Биобиблиографический указатель / Сост. О. Г. Горбачева; ред. Т. Я. Брискман; библиогр. ред. Е. А. Акимова. М., 2004. 8 <em>Порудоминский</em><em> </em><em>В.</em><em> </em><em>И.</em><em> </em>Даль. С. 197.

<em>Башкири</em><em>я</em><em> </em><em>в</em><em> </em><em>творчеств</em><em>е</em><em> </em><em>В</em><em>.</em><em> </em><em>И</em><em>. </em><em> </em><em>Д</em><em>а</em><em>л</em><em>я </em><em> </em><em>47</em>

Т. 13. Вып. 5).9 Эти материалы отсутствуют в библиографическом указателе произведе- ний Даля. В первом случае Далю, очевидно, приписана книга И. М. Казанцева «Описа- ние башкирцев»,10 а во втором — текст не был обнаружен нами в указанном номере журнала и не упоминается где-либо еще. 2) Оригинальные произведения, в которых упоминаются башкиры: «Скачка в Уральске» (Северная пчела. 1834. № 255, 256), «Бикей и Мауляна» (Библиотека для чтения. 1836. Т. 16. С. 171–259), «Майна» (Москвитянин. 1841. № 10. С. 340–404), «Небывалое в былом, или Былое в небывалом» (Сочинения В. И. Даля: Повести и рас- сказы. СПб., 1861. Т. 7. С. 266–400), «Охота на волков», «Обмиранье» (Сочинения В. И. Даля: Повести и рассказы. СПб., 1883. Т. 5. С. 189–211; Т. 6. С. 312–337) и др. 3) Письма писателя: к сестре П. И. Шейден от 4 июня 1836-го и 27 февраля 1838 года, к академику Ф. Ф. Брандту от 12 сентября 1837-го и 23 марта 1838 года, «Письма к друзьям из похода в Хиву» (опубл.: Русский архив. 1867. Вып. 3. С. 402– 431; Вып. 4. С. 606–639) и некоторые другие. 4) Переводы и пересказы произведений башкирской народной устной и письмен- ной словесности: «Башкирская русалка» (Москвитянин. 1843. Ч. 1. № 1. С. 97–119), «Зюгря» (Молодик: Литературный сборник / Изд. И. Е. Бецкий. Харьков, 1843. Ч. 2. С. 186–191), «Жизнь Джингиз-хана» (Сын отечества. 1835. [Т. 47]. № 4. С. 195–230), «Повествование о Тимур-Аксаке» (Литературное прибавление к Русскому инвалиду. 1838. № 45. С. 881–885). По-видимому, в этот список могут быть включены и некото- рые другие произведения из цикла «Восточные притчи и сказки». «Башкирская русалка» представляет собой сложный по структуре и содержанию текст, первая часть которого находится в интертекстуальных взаимоотношениях с ши- роким кругом произведений, репрезентирующих разные аспекты культуры и истории Башкортостана XIX века, а вторая — является переводом башкирского народного эпо- са «Заятуляк и Хыухылыу».11 В первой части произведения Даль цитирует или упо- минает работы исследователей Урала XVIII века и письменные памятники на языке тюрки и полемизирует с ними, а также приводит фрагменты из мифологического эпо- са и топонимических преданий и легенд башкирского народа. Они представляют собой первый слой интертекста, объединяющего собственные труды Даля с башкирским на- родным творчеством и литературой.12 Отнесение трех других вышеупомянутых текстов к числу произведений Даля на «башкирскую тематику» требует пояснения. Рассказ «Зюгря, или Происхождение зорницы» имеет подзаголовок «Мусульманское предание» без уточнения, от предста- вителей какого «мусульманского» этноса оно было услышано. Однако русская тран- скрипция имени <em>Зюгря</em><em> </em>и заимствований <em>мехлю</em><em>к</em><em>ат</em><em> </em>(творение божие) и <em>фиреште</em><em> </em>(ан- гел) в наибольшей степени соответствует башкирскому и татарскому произношению имени <em>З</em><em>өһ</em><em>р</em><em>ә</em><em> </em>и слов <em>м</em><em>ә</em><em>хл</em><em>үҡә</em><em>т</em><em> </em>и <em>ф</em><em>ә</em><em>решт</em><em>ә</em>. Сюжетная линия, композиция и список пер- сонажей произведения Даля находят близкое соответствие в башкирском предании «Звезда Зухра», записанном в 1966 году в Абзелиловском районе Башкортостана.13 Некоторые части рассматриваемых текстов совпадают дословно. Это позволяет пред- положить, что Даль мог слышать предание от башкир, а учитывая пространное рели- гиозно-богословское введение, возможно, от своего информатора муллы Абдуллы, речь о котором пойдет ниже.

9 Башкирская энциклопедия: В 7 т. Уфа, 2006. Т. 2: В–Ж. С. 413. 10 <em>Казанцев</em><em> </em><em>И.</em><em> </em><em>М.</em><em> </em>Описание башкирцев. СПб., 1866. 11 <em>Саитбатталов</em><em> </em><em>И. </em><em> </em><em>Р. </em><em> </em>Лингвокультурологический анализ произведений В. И. Даля о Башкортостане (на материале рассказа «Башкирская русалка»). Автореф. дис. … канд. филол. наук. Чебоксары, 2013. С. 11. 12 О характере и составе этого интертекста подробнее см.: <em>Саитбатталов</em><em> </em><em>И. </em><em> </em><em>Р</em>. Рассказ В. И. Даля «Башкирская русалка»: источники и структурные особенности текста // Актуальные проблемы современной филологии и журналистики в свете глобализации: Материалы Всероссий- ской очно-заочной научно-практической конференции. Уфа, 2013. С. 202–209. 13 Башкирское народное творчество. Предания и легенды / Сост., автор вступ. статьи и по- яснений Ф. А. Надршина; отв. ред. Кирэй Мэргэн и А. М. Сулейманов. Уфа, 1997. С. 39–40, 349 (на башкирском языке).

<em>48 </em><em> </em><em>И</em><em>. </em><em> </em><em>Р</em><em>.</em><em> </em><em>Саитбатталов</em>

Произведения «Жизнь Джингиз-хана» и «Повествование о Тимур-Аксаке» пред- ставляют собой переводы первой и второй частей книги «Жизнь Джингиз-хана и Ак- сак-Тимура с присовокуплением разных отрывков, до истории касающихся, коих все слова для обучающихся расположены по алфавиту», опубликованной в 1822 году в Казани.14 Эта книга имела также широкое хождение в рукописях под названием «Чингизнамэ» («Книга о Чингизе»). Оба текста Даля имеют авторские подзаголовки «татарская сказка» и «перевод с татарской книжки», однако нам представляется, что автоматически относить их к татарскому народному творчеству в современном пони- мании, как это делают некоторые авторы,15 нельзя. Во-первых, ученый и писатель, согласно существовавшей до революции русской традиции, называл «татарским» разговорные языки целого ряда тюркских народов (татар, башкир, тептярей, мишарей и др.) и письменный язык тюрки Урало-Повол- жья. Это явствует из текстов «Башкирской русалки» («Вера его ныне мусульманская, язык наречия турецкого или татарского <…> народ этот называет сам себя башкурт»), «Бикея и Мауляны» («Татарские народы едва не перещеголяли нас, русских») и дру- гих произведений Даля. Во-вторых, сам Ибрагим Хальфин, издатель книги, переведенной Далем, имея лишь приблизительное представление о происхождении издаваемой рукописи, отме- чал своеобразие ее языка и возможную связь с «народами Тобола, Уфы, Каргалов и Яика».16 В-третьих, географические и этнографические реалии, содержащиеся в оригинальном и переводном текстах, связаны с природой, общественными отноше- ниями и этнографией Башкортостана: Чингиз-хан прячется от врагов в верховьях реки Таналык, протекающей по юго-восточным районам республики; его сопровож- дают князья-бии, чьи имена совпадают с названиями башкирских племен (Бурджан, Джурматы, Кипчак, Тамьян, Катай, Салджиут) либо фигурируют в башкирских ге- неалогических летописях-шэжэрэ <strong>(</strong>Уйшин Майкы бий — легендарный предок башкир племени Табын, Урадач бий — первый вождь племени Минг, Мутиар (очевидно, ошиб- ка при наборе текста с рукописи, правильнее — Муйтен) бий — предок башкир племе- ни Усерган, Калдар бий — один из первых правителей башкирского племени Киргиз<strong>)</strong>; Чингиз-хан наделяет подвластные племена четырьмя атрибутами — тамгой, деревом, птицей и боевым кличем, — характерными именно для башкирской родоплеменной организации.17 Помимо этого, сюжетные линии произведения продолжаются в башкирских пре- даниях «Муйтен» и «Хромой Тимур»,18 рукописных памятниках «История Усерган», «Тазкират ли-ль-ихван уа-ль-ахбаб», «Кисса-и Тимер-Аксак» и других письменных и устных текстах, созданных и бытующих в Башкортостане. Все это позволило Г. Б. Ху- саинову и М. Х. Надергулову атрибутировать изданную Ибрагимом Хальфиным руко- пись как «башкирский письменный памятник» и предположить, что его автором был представитель башкирского народа.19 В совокупности вышеизложенное позволяет нам отнести рассказы Даля «Зюгря», «Жизнь Джингиз-хана» и «Повествование о Тимур- Аксаке» к числу его произведений башкирской тематики и происхождения. Симптоматично, что содержание последних двух текстов было объектом рефлек- сии башкирских писателей, поэтов и историографов вплоть до начала ХХ века — на «Жизнь Джингиз-хана и Аксак-Тимура…» опирается в качестве источника поэт-

14 Жизнь Джингиз-хана и Аксак-Тимура с присовокуплением разных отрывков, до истории касающихся, коих все слова для обучающихся расположены по алфавиту, в пользу воспитанни- ков Императорского Казанского университета составленная лектором оного университета Ибра- гимом Хальфиным. Казань, 1822. 74 с. (на языке тюрки арабской графикой). 15 <em>Матвиевс</em><em>к</em><em>а</em><em>я</em><em> </em><em>Г</em><em>.</em><em> </em><em>П</em>., <em>Зубов</em><em>а</em><em> </em><em>И</em><em>.</em><em> </em><em>К</em><em>.</em><em> </em>В. И. Даль в Оренбурге. С. 482; <em>Модесто</em><em>в</em><em> </em><em>Н</em><em>.</em><em> </em><em>Н</em>. В. И. Даль в Оренбурге. С. 528. 16 Жизнь Джингиз-хана… С. 5. 17 История башкирских родов. Т. 8: Кобау. С. 10. 18 Башкирское народное творчество. Предания и легенды. С. 164–166 (на башкирском языке). 19 <em>Надергулов</em><em> </em><em>М. </em><em> </em><em>Х.</em><em> </em>К вопросу об истоках башкирской исторической прозы // Вестник Че- лябинского гос. ун-та. 2008. Вып. 24: Филология. Искусствоведение. № 23 (124). С. 105; <em>Хусаи</em><em>- </em><em>нов</em><em> </em><em>Г</em><em>.</em><em> </em><em>Б.</em><em> </em>Башкирская литература XI–XVIII вв. Уфа, 1996. С. 119.

<em>Башкири</em><em>я</em><em> </em><em>в</em><em> </em><em>творчеств</em><em>е</em><em> </em><em>В</em><em>.</em><em> </em><em>И</em><em>. </em><em> </em><em>Д</em><em>а</em><em>л</em><em>я </em><em> </em><em>49</em>

мистик, историограф и богослов М.-А. Чукури при составлении собственных родословных, восходящих к Уйшин Майкы бию,20 и при критике квазиисторических произведений об истории края.21 Его работы, в свою очередь, использованы в качестве источника татарским богословом и историком Ш. Марджани22 и башкирским энцикло- педистом и богословом Р. Фахретдиновым.23 Синтез тюркской и русской историогра- фических традиций, схожий с далевским, наблюдается в неоконченной рукописи «История башкир и происхождение иректинцев» А. Киикова — сына М.-А. Чукури. В ней сведения тюркоязычных летописей снабжены комментарием со ссылками на ра- боты Рычкова, Лепехина и Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона.24 Таким образом, содержание и образы анонимного сочинения «Жизнь Джингиз-хана и Аксак- Тимура…», называемого также «Чингизнамэ», представляют собой второй слой рус- ско-башкирского интертекста в работах Даля. Характеристика произведений Даля о Башкортостане будет неполной без упоми- нания тех людей, которые помогали исследователю изучать местные тюркские языки и консультировали его в процессе работы над переводными произведениями. Их име- на Даль называет в примечаниях к повести «Жизнь Джингиз-хана». Мартиниан (Мар- темьян) Иванович Иванов был выпускником и преподавателем Оренбургского Неплю- евского военного училища и занимался изучением живых тюркских языков региона и литературно-письменного языка тюрки. В 1839 году он подготовил, а в 1842 году опубликовал «Татарскую грамматику», содержащую сведения о фонетических особен- ностях башкирского, татарского и казахского языков. Тогда же М. И. Иванов напеча- тал «Татарскую хрестоматию» с образцами живой разговорной речи на этих языках и отрывками из литературных произведений на языке тюрки со стилистической ха- рактеристикой. В первой части были помещены образцы башкирских пословиц, на- родных песен и рассказ «Анекдот о царе Петре» («<em>Батыр</em><em> </em><em>бадшадың</em><em> </em><em>әкиәте</em>») на раз- говорном языке оренбургских башкир — «один из первых образцов башкирской письменной речи».25 Мартиниан Иванов регулярно участвовал в «четвергах» в доме Даля, на которых выступал с сообщениями о разных аспектах современного ему восто- коведения.26 Возможно, интерес исследователя к живым разговорным тюркским язы- кам и народному творчеству возник именно под влиянием общения с Далем, которому тот «нередко служил живым словарем». Вторым человеком, помощью которого пользовался Даль при работе над перево- дами с тюркских языков, был «мулла Абдулла». В письмах Даля и воспоминаниях его дочери называется и фамилия этого человека — Давлетшин. Оренбургский исследова- тель Г. П. Матвиевская характеризует их занятия с Далем следующим образом: «Он систематически занимался татарским языком под руководством оренбургского муллы Абдуллы Давлетшина, а в своих очерках и письмах отмечал сходство и различие меж- ду тюркскими языками, разъяснял значение отдельных слов и оборотов».27 По всей видимости, писателя и Абдуллу Давлетшина связывала дружба: во время Хивинского похода 1839–1840 годов в одной палатке с Далем и другими учеными жил некий мулла, который многократно упоминается в «Письмах к друзьям из похода в Хиву». Очевидно, это был Абдулла Давлетшин — уроженец Оренбургского уезда, с 1830 года

20 <em>Чукури</em><em> </em><em>М</em><em>.</em><em>-А</em>. Книга поучения для братьев и друзей // Отдел рукописей и редких книг Научной библиотеки им. Н. И. Лобачевского Казанского федерального университета. Восточный сектор: 684-т. Л. 1 (на языке тюрки арабской графикой). 21 <em>Чукури</em><em> </em><em>М.-А.</em><em> </em>Таварих-и Булгариййа или расширенный комментарий Гари // Институт восточных рукописей РАН. В 2662. Л. 5 (на языке тюрки арабской графикой). 22 <em>Мард</em><em>ж</em><em>ани</em><em> </em><em>Ш. </em><em> </em>Первая часть из книги «Сведения, привлеченные для истории Казани и Булгара». Казань, 1885. С. 39–41 (на языке тюрки арабской графикой). 23 <em>Фахретдинов</em><em> </em><em>Р.</em><em> </em><em>Ф.</em><em> </em>Асар. Оренбург, 1908. Т. 2. Ч. 11. С. 189 (на языке тюрки арабской графикой). 24 <em>Кии</em><em>к</em><em>ов</em><em> </em><em>А.</em><em> </em><em>М. </em><em> </em>История башкир и происхождение иректинцев / Сост., автор предисловия и пояснений М. Х. Надергулов. Уфа, 2011. С. 27–39 (на башкирском языке). 25 <em>Г</em><em>а</em><em>л</em><em>яутдинов</em><em> </em><em>И.</em><em> </em><em>Г</em><em>.</em><em> </em>Два века башкирского литературного языка. Уфа, 2000. С. 62–67. 26 <em>Матвиевс</em><em>к</em><em>ая</em><em> </em><em>Г</em><em>.</em><em> </em><em>П.</em>, <em>Зубова</em><em> </em><em>И.</em><em> </em><em>К.</em><em> </em>Даль в Оренбурге. С. 121–122. 27 Там же. С. 527.

<em>50 </em><em> </em><em>И</em><em>. </em><em> </em><em>Р</em><em>.</em><em> </em><em>Саитбатталов</em>

числившийся имамом и ахуном в Башкиро-мещеряцком войске и в 1839 году перешед- ший на военную службу. Впоследствии он дослужился до звания подполковника (1856), трижды занимал должность кантонного начальника — руководителя военно-админи- стративной единицы, близкой по территории к уезду (в 1847–1850, 1852–1854, 1856– 1862 годах), получил дворянское звание и участвовал в коронационных торжествах императора Александра II (1856). Отмечается также, что Абдулла Давлетшин владел четырьмя языками (родным, русским, арабским и персидским).28 Г. П. Матвиевская и И. К. Зубова цитируют воспоминания О. В. Демидовой, дочери Даля, в которых она описывает визит всей семьи к Абдулле Давлетшину (в тексте — Давлечин) в 1859 году в «местечко», где тот жил в это время. Авторы предполагают, что эта встреча произошла в селе Татарская Каргала (ныне Сакмарский район Оренбургской области),29 однако Абдулла Давлетшин с 1856 по 1862 год возглавлял 1-й башкирский кантон и жил в его штаб-квартире в селе Имангулово (ныне Октябрьского района Оренбургской области).30 По-видимому, там и произошла встреча с писателем и членами его семьи. В очерке историка-краеведа Р. Г. Игнатьева о Салавате Юлаеве в качестве пере- водчика стихотворений национального героя на русский язык указывается «покой- ный г. Давлетчин».31 Им мог быть подполковник и бывший кантонный начальник Абдулла Давлетшин, однако данное предположение имеет противников, считающих, что представитель социальной верхушки башкирского общества и верный подданный российских монархов не мог взяться за такую работу.32 Нам представляется, что при- водимые Игнатьевым переводы были сделаны именно подполковником Давлетши- ным, который несколькими десятилетиями ранее помогал изучать тюркские языки Далю. На это указывает как обращение «господин», к которому прибегает русский краевед, не называвший этим словом других упоминаемых в тексте башкир, так и ма- стерство переводов, которое вряд ли могло возникнуть спонтанно, при выполнении одноразового заказа. Учитывая также, что в XIX веке наказания за исполнение произ- ведений о Салавате Юлаеве еще спорадически применялись,33 переводчиком подобных текстов мог быть только человек, не опасающийся кратковременного ареста и других административных мер, т. е. дворянин и обладатель высокого офицерского чина, ка- ковым и был Давлетшин. Таким образом, как переводчик и комментатор важнейших литературных, исто- рических и фольклорных текстов башкирского народа Давлетшин сыграл выдающую- ся роль в диалоге русской и башкирской культур в XIX веке, а его личность может стать объектом специального междисциплинарного изучения. Нужно отметить также, что образ Абдуллы Давлетшина нашел отражение и в башкирском фольклоре. Ему по- священа песня «Абдулла-ахун», автором которой считается поэт и сказитель Манди Кутуш-Кыпсаки.34 Образ героя трактуется в этой песне негативно, осуждаются и его общение с «начальниками» в Оренбурге, и переход с духовной службы на военную, и стиль руководства. Этот случай является хорошей иллюстрацией того состояния, в котором застал башкирскую культуру Даль: крупные формы мифологического, героического и исто- рического эпоса уже утратили свою продуктивность, но продолжали бытовать, а жанр исторической песни-предания переживал свой расцвет. Героями и авторами таких произведений нередко становились люди, биографии которых отражены в официаль- ных документах и литературных произведениях, причем документальные и фольк лорные трактовки одних и тех же событий могут быть диаметрально противоположны- ми. Узнаваемыми образами башкирского народного творчества стали В. А. Перовский, С. Т. Циолковский,35 А. Давлетшин и некоторые другие сослуживцы и знакомые Даля. Это подметил и сам писатель, поместивший в рассказе «Обмирание» цитату-перевод песни башкир-плотогонов и связанное с ней размышление о судьбах провинциальных начальников. Эти рефлексируемые в произведениях писателя и устном народном творчестве башкир образы современников и сослуживцев Даля и представляют собой третий слой интертекста, общего для башкирской и русской культур. Необходимо отметить, что Даль не был первым русским и — шире — славянским автором, обратившимся в своем литературном творчестве к башкирской тематике, не был он и первым переводчиком, интерпретатором башкирского фольклора на русском языке. Однако в научном дискурсе предшествующего периода Башкирия представала новой малоизвестной территорией, освоение которой — хозяйственное и культурное — было делом будущего. В стихах и прозе Т. С. Беляева, П. М. Кудряшова, Т. К. Зана она выступает в качестве романтического другого мира, интересного своей экзотичностью и инаковостью по отношению к остальной России. Заслуга Даля в становлении и разви- тии русско-башкирского межкультурного и межъязыкового диалога заключается в том, что он был одним из первых писателей и исследователей, поставивших литературное творчество этнографической тематики на строгую научно-документальную основу. Его «этнографические» рассказы и повести лишены романтической идеализации инона- ционального образа жизни, использования его в качестве абстрактного фона для дей- ствия, противопоставления «человека естественного» и «человека цивилизованного», а также враждебного отношения к мусульманской религии. Именно глубокое знание описываемого предмета позволило Далю создать ряд произведений, пронизанных взаимосвязями с текстами как русской, так и башкирской культуры.

28 <em>Т</em><em>агирова</em><em> </em><em>Л. </em><em> </em><em>Ф.</em><em> </em>Кантонные начальники Башкирии: национальная региональная элита первой половины XIX века. 2-е изд., перераб. и испр. Уфа, 2012. С. 123. 29 <em>Матвиевс</em><em>к</em><em>ая</em><em> </em><em>Г</em><em>.</em><em> </em><em>П</em>., <em>Зубова</em><em> </em><em>И.</em><em> </em><em>К</em>. В. И. Даль в Оренбурге. С. 449–450. 30 <em>Т</em><em>агирова</em><em> </em><em>Л.</em><em> </em><em>Ф.</em><em> </em>Кантонные начальники Башкирии. С. 133. 31 <em>Игнатьев</em><em> </em><em>Р.</em><em> </em><em>Г</em>. Башкир Салават Юлаев, пугачевский бригадир, певец и импровизатор // Башкирия в русской литературе. Уфа, 1964. С. 161. 32 <em>Идельбаев</em><em> </em><em>М. </em><em> </em><em>Х</em>. Сын Юлая Салават: историко-документальное повествование. Уфа, 1997. С. 174 (на башкирском языке). 33 Салават Юлаев: Энциклопедия. Уфа, 2004. С. 349. 34 <em>Шарипова</em><em> </em><em>З. </em><em> </em><em>Я</em>. Манди Кутуш-Кыпсаки // Бельские просторы. 2014. № 3 (184). См.: <a target=_blank href="http://www.bp01.ru/public.php">http://www.bp01.ru/public.php?public=3683</a> (дата обращения: 31.10.2018). 35 Башкирское народное творчество. Предания и легенды. С. 248–249 (на башкирском языке).