В 1960–1970-х гг. в интеллектуальной среде западного мира слабеющая к тому времени марксистская догма об “отмирании государства&8j1; вдруг приобрела неожиданных союзников не только в лице влиятельных постмарксистов вроде Ю. Хабермаса, но и таких либералов, как К. Ясперс и Х. Арендт: все они поддерживали тезис о пришествии в скором будущем новой эпохи – без национальных государств. К началу XXI в. вера в приближение “постнациональной&8j1; эпохи стала доминирующей в мировоззрении западных элит. Вместе с тем именно к этому времени отчетливо проявились доказательства догматичности, практической несостоятельности и мифологизированной природы данной концепции, имеющей признаки фобии – нациофобии. Ныне все яснее становится необходимость политической нации как важнейшего условия функционирования политической системы, основанной на принципах либеральной демократии. Своеобразным доказательством этого (по принципу “от обратного&8j1;) стало нарастание популизма как ответ на эрозию политических наций, раскол нации и обострившееся противостояние элитарных групп и народных масс. Анализ взаимосвязи между элитарной нациофобией и апеллирующим к массам национал-популизмом как взаимосвязанными противоположностями – основная задача статьи. В ней высказывается гипотеза о том, что подъем популизма в западных обществах вызван не столько новыми экономическими обстоятельствами, сколько давно накопившимися идейно-политическими и социокультурными причинами, лишь обострившимися в условиях глобализации. Одновременно подчеркивается особенность современных российских исторических обстоятельств, в которых основной политической проблемой выступает не столько популизм, сколько его противоположность – элитизм, продуцирующий нациофобию.
В статье рассматривается аналитическая эффективность нового подхода к политическим процессам и, в частности, к теории государственной (общественной) службы (public administration), основанной на концепции “множественных современностей” (Multiple Modernities). Авторы отмечают, что доминирующие ныне теории public administration вовсе не универсальны, более того, они плохо применимы за пределами стран с либерально-демократическими режимами, в том числе к условиям самого многочисленного в мире типа государств с “гибридными” политическими режимами и многоукладной системой экономических и социально-культурных отношений. Такой тип политического и социально-экономического развития государств не во всем можно определить как временный и переходный, он оказывается чрезвычайно устойчивым. Это особенно заметно в восточных обществах, сохранивших клановые традиции и патрон-клиентские отношения, которые пронизывают всю иерархию государственной службы. На примере двух среднеазиатских стран, Казахстана и Узбекистана, в работе показано, что такой тип отношений порождает коррупцию, но он же выполняет целый ряд важных функций в социально-бытовой сфере, а иногда используется властями как капитал модернизации. Эволюционная трансформация систем государственного управления восточных обществ также далека от моделей, описываемых в рамках однолинейных теорий модернизации и привязанных к ним либерально-демократическим теориям public administration. Обосновывается гипотеза о целесообразности перехода к новой парадигме “множественной современности” и формируемого на его основе “конвергентного подхода” в развитии теории public administration.
Диптих из двух статей посвящен анализу взаимосвязи между национальной организацией общества, демократией и гражданским участием. Авторы развивают идею Д. Растоу о национальном согласии как о единственном предварительном условии перехода к демократии. Трудности укоренения демократии в России и нынешний кризис доверия к демократическим институтам в ряде стран Запада, по мнению авторов, позволяют выявить фундаментальную роль гражданской нации не только в становлении, но и в поддержании современной демократии.
В статье 1 речь идет о сложившемся в России гибридном типе национально-государственного устройства. Последний отличается рядом формальных политико-юридических и культурных признаков становления в стране политической нации, но при этом сохраняет множество черт предшествующего имперского развития – “имперского синдрома”, затрудняющего развитие демократических институтов. В статье акцентируется внимание на том, что эти особенности плохо осознаются как в массовом, так и в профессиональном понимании, в то время как противоположные идейно-политические течения – либерально-демократическое и охранительное – мало заинтересованы в их обсуждении. Авторы статьи выделяют три академических позиции относительно идеи гражданской нации в России: 1) “охранительный конструктивизм”, использующий модный дискурсивный подход для защиты России от критики имитационного характера многих институтов: гражданской нации, демократии, федерализма, правового государства; 2) “прагматический релятивизм”, постулирующий отсутствие необходимости в преодолении гибридного характера национально-государственного устройства; 3) “исторический фатализм”, настаивающий на том, что Россия по своему политическому устройству остается империей и не может стать национальным государством. Авторы полемизируют с каждой из трех позиций и противопоставляют им свой подход к проблеме.
Вторая статья (статью 1 см. “ОНС” 2017. № 6) посвящена взаимосвязи национального единства и демократии. В настоящей статье, опирающейся на анализ опыта стран Евросоюза и США, авторы показывают, что и поддержание демократии в современном мире нуждается в тех же предпосылках, а кризис, переживаемый ныне политической системой стран Запада, в значительной степени порожден ослаблением национального единства, деформацией гражданских наций и утверждением в среде элит представлений о наступлении “постнационального” мира. Обосновывается иллюзорный характер подобных представлений и анализируется их связь с другими заблуждениями, в частности относительно причин роста национал-популизма, брексита и неожиданной победы Д. Трампа на президентских выборах в США. Подход, который авторы развивают в обеих статьях цикла, позволяет лучше понять природу взаимосвязи между нацией, демократией и гражданским участием, а также роль национально-гражданского самосознания в качестве ведущей формы коллективной идентичности людей в современном мире.
Scopus
Crossref
Высшая аттестационная комиссия
При Министерстве образования и науки Российской Федерации
Научная электронная библиотека