В статье рассматривается драматичная история развития модернизационных теорий на двух этапах: теория модернизации в узком смысле, сформировавшаяся в США после Второй мировой войны, и ранние модернизационные теории последней трети XIX – первой половины XX в. Обосновывается, что основной недостаток теории модернизации в узком смысле – попытка использовать ее как универсальный рецепт развития. Демонстрируется, что кризис теории модернизации в узком смысле привел к недооценке и искаженному представлению о ранних модернизационных теориях, потенциал которых в результате до сих пор недоиспользуется. Это относится к такой проблеме, как соотношение урбанизации и социальной модернизации, а также к анализу трудностей и конфликтов модернизационного перехода
В данной статье (первую часть см. “ОНС” 2019, № 1) рассматривается развитие модернизационных и альтернативных им теорий социальной трансформации в период после кризиса теории модернизации в узком смысле. Дискурс модернизации не полностью “сошел со сцены”, однако существенно модифицировался. Доминирующей здесь стала теория “множественности модернов”, отрицающая идею единой траектории движения к современному обществу. Исследователи начали отказываться от противопоставления традиции и модерна, в большей мере учитывать культурные факторы в процессе модернизации. Сам модерн рассматривается более критически. Однако все это не позволило преодолеть кризис модернизационной парадигмы, поскольку попытки уйти от детерминизма и соблюсти политкорректность приводили к тому, что основные понятия данной теории – модерн, модернизация, традиция – просто теряли четкое содержание. Параллельно в общественных науках появляются альтернативные теории социальной трансформации, критически переработавшие опыт модернизационных теорий. Среди них наибольшую известность приобрели теории столкновения цивилизаций, а также институциональные теории, в первую очередь анализ порядков ограниченного и открытого доступа, осуществленный Д. Нортом и его соавторами
Статья посвящена вопросам противодействия исламской радикализации молодежи на Северном Кавказе. На основе анализа, проведенного на базе масштабных полевых исследований, делается вывод, что приверженность молодежи в этом регионе исламскому фундаментализму не есть результат воздействия извне. Она порождается внутренней структурой общества, переживающего процессы социальной модернизации. Однако реальную угрозу представляет не исламский фундаментализм в целом, который чрезвычайно разнороден, а его агрессивная политическая разновидность – джихадизм. Государство не может путем поддержки традиционного ислама искоренить привлекательность фундаменталистских взглядов, но может активно влиять на выбор, который делает молодежь между его более умеренными и более радикальными разновидностями. Трансформация государственной политики в этой сфере должна ориентироваться именно на решение данной задачи.
Данная статья стала реакцией на позицию, высказанную Э. Паиным (см. ОНС. 2016. № 5), в которой подъем исламизма рассматривается как демодернизация. Основные приведенные в статье аргументы, опровергающие данную позицию, сводятся к следующему. Во-первых, исламизм нельзя отождествлять с фундаментализмом и джихадизмом, это движение неоднородно и представляет собой набор разных течений с различными стратегиями. Во-вторых, исследования демонстрируют, что исламисты – носители как модернизационных, так и антимодернизационных ценностей, что некогда было характерно, например, для последователей протестантской Реформации. В-третьих, путь к модерну объективно сложен, противоречив и конфликтен и не сводится к механическому заимствованию рецептов других стран, что характерно не только для исламского мира. Понимание сложности и неоднозначности данного явления важно для выработки эффективной политики противодействия радикализации молодежи.
Scopus
Crossref
Высшая аттестационная комиссия
При Министерстве образования и науки Российской Федерации
Научная электронная библиотека